Идет обстрел недели кряду.
И четко слышен пулемет.
Все шлют проклятия снаряду,
Да только вряд ли он поймет.
Весь день взрываются фугасы,
То там, то здесь трубу прорвет.
Стоят дома – одни каркасы.
Никто в них больше не живет.
Великий город вновь разрушен
Как много лет тому назад.
Но главное, что режет душу –
Войной идет на брата брат.
Она, конечно, завершится.
Вернутся люди в города.Читать далее
Проза и поэзия
Разбилась чашка…
Разбилась чашка. Вроде, глупо
Из-за нее переживать.
Зашел, вон, в лавку, взял другую.
Не шкаф же ведь. И не кровать. Мы были вместе с ней лет восемь.
А может, девять. Или пять.
Не знаю. Только в эту осень
Пришлось осколки собирать. Она была не высшей касты.
Простая чашка, без корней.
Но думаю, что очень часто
Я буду вспоминать о ней. Потом другая разобьется,
Осколки так же соберу.Читать далее
Из-за нее переживать.
Зашел, вон, в лавку, взял другую.
Не шкаф же ведь. И не кровать. Мы были вместе с ней лет восемь.
А может, девять. Или пять.
Не знаю. Только в эту осень
Пришлось осколки собирать. Она была не высшей касты.
Простая чашка, без корней.
Но думаю, что очень часто
Я буду вспоминать о ней. Потом другая разобьется,
Осколки так же соберу.Читать далее
Увидеть солнце
В холодном предрождественском Париже
Звучал орган, шла траурная месса.
В своей квартире на бульваре Темпль
От рук злодея пала баронесса. Он ждал, пока служанка выйдет в лавку.
И точно знал – в квартире нет гостей.
Большим ножом, что куплен был в Лионе,
Убил хозяйку дома Анастей. Сей офицер имел успех у женщин.
Завел роман с испанкой роковой.
В долги залез и службу позабросил.
Тут жди позора. И хоть волком вой.Читать далее
Звучал орган, шла траурная месса.
В своей квартире на бульваре Темпль
От рук злодея пала баронесса. Он ждал, пока служанка выйдет в лавку.
И точно знал – в квартире нет гостей.
Большим ножом, что куплен был в Лионе,
Убил хозяйку дома Анастей. Сей офицер имел успех у женщин.
Завел роман с испанкой роковой.
В долги залез и службу позабросил.
Тут жди позора. И хоть волком вой.Читать далее
Памяти Ричарда III
Уж шесть столетий пролетело
С того отчаянного дня,
Как окровавленное тело
Топтали, чести не храня. Потом над трупом надругались
Представив черни напоказ.
В последний раз поиздевались…
Но точно ли в последний раз? Вот вышла пьеса “Ричард Третий”,
О злобном мерзком горбуне.
И мы в течение столетий
Судили только лишь по ней. Посмертной грязью облепили,
Бездоказательным враньем.
Король давно лежал в могиле.
Не знал, Читать далее
С того отчаянного дня,
Как окровавленное тело
Топтали, чести не храня. Потом над трупом надругались
Представив черни напоказ.
В последний раз поиздевались…
Но точно ли в последний раз? Вот вышла пьеса “Ричард Третий”,
О злобном мерзком горбуне.
И мы в течение столетий
Судили только лишь по ней. Посмертной грязью облепили,
Бездоказательным враньем.
Король давно лежал в могиле.
Не знал, Читать далее
Ранним утром в Средместье
Июль сорок третьего. Небо поблекло.
Под Курском рев танков и бомбовый свист.
И в это же время в Варшаве далекой
Скончался от раны великий артист. Он жил на Познанской, в столичном Средместье.
И там же схватил свой кусочек свинца.
Убили случайно? А может, из мести?
За то, что жену защищал до конца? Взвалил на себя непосильную ношу,
Жене – наркоманке во всем потакал.
Варшава гудела – артиста Юношу
Вчера застрелили солдаты АК.Читать далее
Под Курском рев танков и бомбовый свист.
И в это же время в Варшаве далекой
Скончался от раны великий артист. Он жил на Познанской, в столичном Средместье.
И там же схватил свой кусочек свинца.
Убили случайно? А может, из мести?
За то, что жену защищал до конца? Взвалил на себя непосильную ношу,
Жене – наркоманке во всем потакал.
Варшава гудела – артиста Юношу
Вчера застрелили солдаты АК.Читать далее