В 1980 году на экраны СССР вышел детектив Вениамина Дормана “Ночное происшествие” и сразу же привлек к себе внимание зрителей. И тем, что отечественных детективов тогда вообще было очень немного. Ну и тем, конечно, что картина была снята известным режиссером, создателем некоторых других кассовых лент. Таких, например, как “Резидент” и “Пропавшая экспедиция”. Новая работа Дормана исключением не стала. Причем, несмотря на отвратительное (даже по советским меркам) качество пленки. Многих сразу же заинтересовала одна фраза в начальных титрах – “по одноименной повести В. Морозова”. И, как это часто бывает после просмотра успешного фильма, им захотелось прочесть оригинал.  Время было тогда мрачное, безынтернетное. Книжки тогда в электронном виде не скачивали. А просто старались раздобыть обыкновенные – бумажные. Оказалось, что повесть эта была напечатана еще в 1974 году в альманахе “Мир приключений” № 19. Сегодня же те, кому повесть В. Морозова была тогда недоступна, и те, кто принадлежит уже к следующим поколениям, могут свободно скачать ее из Сети.

Интересно другое – кто он, собственно, такой, этот В. Морозов и почему о нем вообще нет абсолютно никаких сведений. А если и есть – то это обыкновенная “липа”, которой до ушей полон русскоязычный сегмент Интернета, и за которую он получил устойчивое прозвище “Врунет”. Причем, стоит какой-нибудь чуши появиться хотя бы на одном сайте, как она мгновенно расползается по городам и весям необъятной Сети. Например, у Морозова вместо инициала В. появилось уже и имя – Владислав. А раз есть имя, то тут и до отчества недалеко – Юрьевич. Действительно, в Википедии можно прочесть про писателя Владислава Юрьевича Морозова. Правда, есть одна небольшая загвоздка – он родился в 1972 году. А повесть вышла в 1974-ом. “А если он был вундеркиндом?!” – предвижу я гневную отповедь сторонников “Влада Юрьича” (сразу вспоминается такое же гневное роланбыковское “А если бы он вез патроны?!“). Ну написал мужик книженцию в два года. И что с того?

Увы. Эта версия тоже не катит. Повесть “Ночное происшествие” хоть и вышла в 1974 году, написана явно в 50-х – начале 60-х.  Сам стиль, манера письма – все указывает на 50-е. Сравните ее хотя бы с адамовским “Делом пестрых” и другими подобными произведениями той поры. Кроме того, имеются, если хотите, прямые отсылки к 50-м. Например, в фильме студент Костя, нашедший Укладову, спрашивает следователя Митина: “Дактилоскопию применять будете?”. На что последний отвечает: “А вы, я смотрю не лыком шиты. Братьев Вайнеров почитываете”. В повести же вместо Вайнеров указан Шейнин. И это естественно. Именно он тогда занимал сию читательскую нишу. Замечу, кстати, что в 74-ом (не говоря уж о 80-ом) про дактилоскопию знал каждый первоклассник. Для этого совершенно необязательно было читать Вайнеров. Поэтому и вопрос Кости, и ответ Митина – они оба из тогдашней, прямо скажем, не очень просвещенной эпохи. В повести также звучит словечко “орудовец”, которое практически исчезло из обихода уже к началу 70-х, уступив место гаишнику”. И уж тем более не было никаких будок-стаканов“, в которых регулировщики движения переключали цвета светофора. К концу 60-х в Москве (напомню, действие и повести и картины разворачивается в столице) все светофоры уже переключались автоматически. Есть в повести и другие признаки 50-х годов.

Так кто же написал повесть “Ночное происшествие”? Обычно, если нет никаких сведений об авторе, даже полного имени – то это, скорее всего, псевдоним. И принадлежать он может только автору сценария фильма – знаменитому “гайдаевцу” Владлену Бахнову. Тем более, что женой его была Нелли Морозова, с которой Владлен Ефимович уже в перестроечные времена написал сценарий для последней ленты Дормана – “Разорванный круг” (также с Галиной Польских).  Смею предположить, что и “Ночное происшествие” они написали вместе, под общим псевдонимом “В. Морозов”. Чем-то напоминает содружество Ольги и Александра Лавровых в “Знатоках”. Правда, участие последнего было чисто консультативным. Весь литературный труд лежал на Ольге. Вот тут, кстати, я хотел бы вспомнить одно из их громких “дел” – “Букет на приеме”, сюжет которого тоже строится вокруг незадачливого таксиста. И, что интересно, довольно много схожих деталей в описании главного персонажа.

В “Ночном происшествии” – это Степан Воронов, сильный, грубоватый, некрасивый парень с судимостью. Его несправедливо обвиняют в преступлении, которого, как потом выясняется, вообще не было.  У Воронова есть невеста, Татьяна. Она, разумеется, горячо верит в его невиновность. И в конце повести (фильма) эту невиновность подтверждает другой главный герой – очень правильный, честный и порядочный следователь Митин. В “Букете” же – это Артем (Степанович) Кирпичев, тоже с судимостью и тоже некрасивый (оба автора, вероятно, считали, что симпатичный таксист – это что-то из области фантастики). Если Воронов, чтобы спасти девочку, вытряхнул из машины и избил “пижона”, то и Артем “не робкого десятка”. Троих хулиганов, отказавшихся платить, сам доставил в милицию. И невеста у него тоже имеется. Правда, в отличие от Степана, его не обвиняют, а только подозревают в соучастии в ограблении. Что же до следователя Знаменского, то тут, наверное, можно обойтись без комментариев.

При прочтении повести и просмотре фильма к их автору (опять же, примем допущение, что он один и тот же) возникают некоторые, я бы сказал, недоуменные вопросы. В книге, например, оперативник Алексей Бабин отправляется в Крым (!), чтобы арестовать Воронова. Потом выясняется, что последний в санаторий так и не прибыл. Поэтому Алексей, искупнувшись в море, порожняком возвращается в Москву. Позвольте, а что местные крымские менты этого выяснить не могли? И арестовать Воронова самостоятельно, если он там? Конечно, это все чепуха. Подобные вопросы решались по телефону даже в 50-х годах. Никакое начальство не даст московскому оперу командировку в Крым без всякой необходимости. В фильме этот момент вообще опустили. Митин просто сообщает своему другу и шефу, что Воронов в дом отдыха не прибыл.

Однако и здесь имеются огрехи. Чуть выше я упомянул разговор про дактилоскопию. В повести и картине слово “отпечатки” звучит неоднократно. Значит, авторы должны понимать, что означает выражение “пробить отпечатки по базе. Да,  я не спорю, времена далекие. Сегодняшних компьютеров у криминалистов не было. Однако же и тогда можно было сравнить отпечатки пальцев с дактокарт – а иначе какой смысл их снимать? Неоднократно судимая преступница выдает себя за другую женщину, предоставив при этом свои “пальчики”. Об этом прямо сообщается, когда находят ее чемодан. Казалось бы, что проще – сравнить отпечатки с имеющимися в картотеке. Но этого по непонятной причине сделано не было. Хорошо, я допускаю, что никому и в голову не пришло проверять потерпевшую. Но ведь этого не сделали и тогда, когда Митин уже понял, что имеет дело с лже-Укладовой. Вместо проверки по картотеке, он тоже отправляется в “командировку” на юг, чтобы встретиться с настоящей Укладовой. Конечно, авторам хотелось в сюжете  чего-то более значимого, нежели столь прозаическая “проверка картотеки”. Да и слетать летом на халяву к Черному морю для съемки крошечного эпизодика  – это ведь тоже весьма неплохо.  А то, что туфта, так мало ли подобной туфты зритель хавает? Одной больше, одной меньше. Очень напоминает ситуацию с письмом из другого, более раннего детектива Государственный преступник”. Разыскиваемый ленинградским УГБ военный преступник, будучи бортмехаником на международных авиарейсах, посылает письмо из Лондона в расчете на то, что его перестанут искать. Казалось бы, ну что проще? Вы не верите, что он в Лондоне? Что это все обман?  Так выясните, черт возьми, как именно он смог отправить это письмо. Составьте список всех советских граждан, которые находились  в Лондоне в этот день. Это ведь не Москва, и не Киев. В то время ведь только единицы в  подобные загранки выезжали. Иными словами, выявить преступника можно было за одни сутки. Максимум двое. Но тогда все оставшееся время фильма отправилось бы в помойку. Вот так и здесь.

И еще хотелось бы сказать пару слов об эпизоде побега Воронова с опознания в больнице. Снимался он целиком в больнице МПС на Волоколамском шоссе. Надо сказать, что больница была обнесена  двойной металлической оградой, так что побег Степана из нее получился довольно трудным. Здесь три очень важных каскадерских трюка, выполненных дублером (или дублерами) Алексея Жаркова. Кстати, через главный забор он перелезает сам. Первый трюк – Воронов, разбив стекло, выпрыгивает из окна. К самому каскадеру претензий нет. Трюк выполнен отлично. Но вот авторы  не учли, что в будущем появятся такие носители, что зритель сможет остановить или замедлить кадр. На снимке отчетливо видно лицо “Воронова”. И это, разумеется, не Жарков. К сожалению, подобные ляпы в советском кино происходили неоднократно. Очень хорошая и опасная каскадерская работа – прыжок Воронова в проезжающий мимо трейлер на Волоколамском шоссе. А потом еще один, на светофоре перед поворотом на Тушино, из одного кузова в другой. Подобный трюк, несмотря на всю кажущуюся простоту, требует определенной слаженности от обоих водителей. Вообще, все эти автомобильные каскады исключительно опасны. Именно так, кстати,  у Алексея Салтыкова на съемках “Директора” погиб Евгений Урбанский, уговоривший режиссера разрешить ему сработать без дублера. Здесь же, к счастью, всю опасную работу взяли на себя профессионалы. Жаль только, что их не включили в титры фильма.

 

Рейтинг: Звёзд: 1Звёзд: 2Звёзд: 3Звёзд: 4Звёзд: 5 (2 оценок, среднее: 4,50 из 5) Загрузка...

Автор: Tweed

Внимание! Перепечатывание текстового материала разрешено автором, при условии размещения прямой ссылки на источник!

Ссылка:

Автор сайта Tweed награждён орденом «Virtuti Wikipedi» за серию статей и правок к статьям о Советско-польской войне и Сентябрьской войне, а также за отстаивание нейтральности в обсуждении статей этих тематик.

Оставить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *