Операция “Вагончик” / Akcja “Wózek

В предвоенные годы и до самой войны польская разведка  имела доступ к секретной абверовской корреспонденции, направлявшейся из Кенигсберга в Берлин. Получая при этом ни с чем не сравнимую по ценности информацию о деятельности германских структур в Данциге (Гданьске). На небольшом отрезке пути через Данцигский коридор, участники операции «Вагончик» проникали в немецкие транзитные поезда, вскрывали сейфы с секретной почтой и фотографировали ее.  Несмотря на всю свою агентуру в Польше (в частности, даже в самих подразделениях «двойки») немцам так и не удалось раскрыть операцию «Вагончик»…

Замысел операции возник в 3-ей экспозитуре 2-го отдела ГШ в Быдгоще. Экспозитурами (т.е представительствами) назывались подотделы польской разведки, нацеленные на определенные участки. 3-я экспозитура действовала против германской разведки. А шефом ее являлся  майор Ян Зыхонь. В 1927 году Зыхонь, прекрасно владеющий немецким, был направлен в Данциг. Там ему удалось добиться немалых успехов. Например, он сумел завербовать секретаршу и любовницу германского резидента Паулину Тышевску (агент 1216) и Эрику Беланг, секретаршу в штабе люфтваффе в Кенигсберге (при его непосредственном участии был завербован также и Витольд Катлевский –  бухгалтер в Управлении вооружений ВМФ в Берлине). Всего же группа агентов майора Зыхоня насчитывала 70 человек. После назначения на должность шефа 3-ей экспозитуры Ян не оставил мысль о дальнейшем усилении борьбы с германской резидентурой в Вольном Городе.

Идея о проникновении в немецкие транзитные поезда сначала казалась совершенно невыполнимой. Жизнь, однако, показала, что при должной организации можно всего добиться. В «Вагончике» участвовали не только профессиональные агенты.  Но и железнодорожники, кассиры, почтовые служащие. Задействованы были также и сотрудники польских служб в Данциге.

Непосредственно проникновение в вагоны и взлом сейфов осуществляли специальные агенты, прозванные «куницами». Действовали они на границах Коридора — в окрестностях Стшебелина, Мальборка, Збоншинка и Тчева. Все они являлись преступниками, которым была обещана свобода взамен на их службу для пользы государства. Польские «медвежатники» (такие, скажем, как Квинто из «Ва-банка») славились на всю Европу. Результаты операции «Вагончик» трудно переоценить. Помимо разведдонесений, поляки перехватывали и документы по новейшим военным разработкам, которые шли из Берлина в Восточную Пруссию. С этой точки зрения этот разрыв между Германией и Восточной Пруссией (такой же, только еще более широкий, образовался сейчас и с Россией) приносил немалую пользу. Однако вторжение Германии в сентябре 1939 года показало, что в военном отношении это было на руку рейху…

Надо заметить, что далеко не всегда приходилось вламываться в вагоны и вскрывать сейфы. Чаще всего завербованные «двойкой» работники почтовых вагонов выбрасывали из поезда мешки с почтой, подозрительные посылки и т.д. Все это происходило на вышеупомянутых участках. В течение нескольких часов над корреспонденцией кипела работа. Затем почта снова аккуратно укладывалась, мешки пломбировались и доставлялись на транзитные почтовые склады у границ Коридора, где поезда делали остановку. Там работники склада вновь укладывали почту в поезд. Очень часто это происходило буквально в последнюю минуту перед отправкой.

Операция «Вагончик» распространялась не только на почтовые вагоны, но и на товарные поезда. Где добывалось немецкое оружие, амуниция и даже мундиры. Все попытки немцев выяснить по прибытии, почему содержимое в вагонах уменьшилось, оказывались безуспешными…

Нельзя, однако, сказать, что сотрудники абвера сидели сложа руки. Они, например, вовсю прослушивали все телефонные разговоры польских представительств в Данциге. Но в этой войне двух разведок 2-ой отдел ГШ всегда побеждал. Ян Зихонь знал точные даты приезда в Кенигсберг Вильгельма Канариса и даже время, когда адмирал обедал со своими сотрудниками в Вольном Городе.

Приближение войны поставило перед абвером новую задачу. Нельзя было допустить повторения чешского провала. В марте 1939 при вступлении германских войск в Чехию и Моравию чехословацкой разведке удалось переправить всю секретную документацию в Англию. На этот раз адмирал Канарис сформировал специальные группы из офицеров абвера (из нескольких сот человек), которые должны были первыми оказаться в тех местах, где действовали подразделения 2-го отдела ГШ. По Быдгощу (а затем и по Варшаве) эту группу возглавил главный противник Яна Захоня, так сказать, его визави — шеф резидентуры абвера в Данциге майор Оскар Райле (а не будущий шеф бромбергского гестапо штурмбаннфюрер Хельмут Бишофф, как можно иногда прочесть в сетевых статьях) . И действительно, помещения 3-ей экспозитуры были заняты группой Райле почти мгновенно. Практически еще до того, как в город ворвались солдаты 123 пехотного полка 50-й пехотной дивизии.

Увы. Единственной бумажкой (не говоря уже о документах) оказалась визитная карточка майора Яна Зыхоня. Последний 18 сентября переправился в Румынию через границу в Кутах, оттуда во Францию, а затем в Англию. Где продолжил свою разведслужбу во 2-ом отделе штаба Главнокомандующего (польских вооруженных сил за рубежом).

Тем не менее, немцам  удалось завладеть документами 3-ей экспозитуры. Вступив в Варшаву 28 сентября, группа Райле сразу же заняла здание 2-ого отдела ГШ на площади Пилсудского. Взломав более, чем 100 сейфов сотрудники группы не обнаружили ничего, кроме абсолютно не секретных немецких материалов — телефонных книг, расписаний поездов, вырезок из газет и прочей чепухи.

И все же немцам улыбнулась удача. Один из офицеров группы, капитан Булонг (иногда встречается написание Буланг), «во время длительной прогулки» (из донесения майора Райле) случайно забрел на территорию Форта Легионов (Варшавскую цитадель) на улице Закрочимской, где обнаружил архив 3-ей экспозитуры 2-го отдела ГШ. Сейчас трудно понять, что же все-таки произошло, и кто был в этом виноват. Зыхонь эвакуировал документы в Варшаву, но не проследил за их отправкой дальше или полным уничтожением перед сдачей Варшавы. Но он ли уже отвечал за это? Ясно лишь одно. Преступная халатность руководства 2-го отдела ГШ имела далеко идущие последствия. Как бы то ни было, карьера Зыхоня в разведке на этом завершилась …

Капитан Ежи Небжицкий, один из сотрудников сектора “Восток” 2-го Отдела, прямо обвинил его в измене и возложил ответственность за все произошедшее. Его поддержал и майор Тадеуш Новинский. К слову сказать, конфликт между ними тянулся еще с 1938 года. По обвинению Небжицкого лучшего агента “двойки” в Германии, шефа подразделения IN-3 сектора “Запад”,  майора Ежи Наленч – Сосновского приговорили к 15 годам тюрьмы и штрафу в 200 тыс. злотых (его дальнейшая судьба так и осталась неизвестной). Главный трибунал ВМФ отверг обвинения Небжицкого в адрес Зыхоня и приговорил его к двухмесячному аресту за оговор. Тем не менее, майор покинул разведку и принял командование 5-ой Виленской бригадой пехоты. 17 мая 1944 года он был тяжело ранен под Монте-Кассино и скончался на следующий день.

Немцы забили документацией шесть грузовиков.  После тщательного изучения захваченных материалов они приступили к повальным арестам, судам и казням бывших сотрудников польских спецслужб (десяти из них отрубили головы — среди них была и Паулина Тышевска). Но главное, Канарису удалось выявить уязвимые места в деятельности абвера и значительно укрепить их. Это резко осложнило работу британской и других разведок, направленную против абвера. Да и не только абвера. Шеф 6-го отдела РСХА Вальтер Шелленберг вспоминал, как приступил к изучению полученных материалов сразу же по приезде из Варшавы, где он вместе с Гитлером присутствовал на параде. Немедленно началась реорганизация всех подразделений 6-го отдела.

Захват архива польской разведки позволил выявить и польских агентов в самом абвере. И, прежде всего, полковника Гюнтера Рудлоффа, завербованного майором Ежи Сосновским. После ареста полковник покончил с собой. А майор Оскар Райле вскоре стал шефом абвера в Париже…

Об операции “Вагончик” рассказано в фильме “Кто этот человек”