Сгоревший метеор. Леонид Пархоменко

Об этом вгиковском курсе Бибикова и Пыжовой, выпуск которого состоялся в 1955 году, уже написано немало. Его называют роковым. И даже трагическим. Поскольку именно такой оказалась судьба некоторых выпускников. Но я все-таки с теми, кто не согласен с таким определением. Ведь у большинства жизнь сложилась в целом не так уж и плохо. Татьяна Конюхова, Геннадий Юхтин, Надежда Румянцева, Валентина Владимирова, Валентина Березуцкая, Маргарита Криницына – они ведь тоже с того курса. Многие стали известными актерами. Артур Нищенкин  и Валентин Брылеев снимались в эпизодах, но тоже оставили свой след в истории советского кино. Последний, кстати, после развала советского кинематографа сыграл множество маленьких, но прекрасных ролей в популярнейшем шоу Леонида Якубовича “Колесо истории”. Так что здесь речь может идти не курсе в целом, а о трагических судьбах отдельных выпускников. И об одной такой судьбе мне и хотелось бы напомнить.

Леонид Ильич Пархоменко буквально “ворвался в кинематограф”. Да, я согласен, фразочка уже довольно избитая. Но что ж поделать – она четко отражает реальность. Сам актер  был родом из многострадального Донбасса. Учился в той самой школе №6 в Краматорске, которую еще до него закончил другой Леонид –  Быков (тоже человек с очень трудной судьбой). Обратите внимание, что Пархоменко вообще-то не совсем тезка Брежнева (разве что только по отчеству), поскольку при рождении он наречен был Алексеем. Но в семье его все называли Леней. А потом уже возвращение к “Алексею” было, как говорится, не с руки. Поскольку в советском кинематографе в то время был очень известный  Алексей Пархоменко – художник и декоратор. Замечу, что в титрах Леонида все равно часто указывали так – “А. Пархоменко”

Впрочем, это не первый случай. И в России вообще, и с актером в частности. Подобное чередование этих имен (то Алексей, то Леонид) уже имело место со знаменитым Петькой из “Чапаева”. Кмит (Кмита) тоже был с рождения Алексеем. Но Васильевы, Бабочкин и все остальные звали его Ленечкой. Так это имя и прижилось.

Итак, Леонид Пархоменко вместе со своей одноклассницей, Майей Булгаковой, в 1950 году приехал покорять Москву. Оба благополучно поступили во ВГИК, в мастерскую Бориса  Бибикова и Ольги Пыжовой. И вот тут надо отметить, что в 1953 году во ВГИКе стал преподавать Григорий Рошаль. Практически сразу после выпуска Григорий Львович пригласил своих бывших студентов в новый фильм “Вольница”.  Вот именно здесь-то и произошло первое знакомство зрителей и критиков с Леонидом Пархоменко. До этого он снялся лишь в двух небольших эпизодах – у Леонида Лукова в “Об этом забывать нельзя” и в “Дороге” Александра Столпера. Примечательно, что  обе рольки – это офицеры госбезопасности.

И вот наступил 1957 год. Год, который мог стать переломным для молодого актера. Иван Пырьев предложил ему роль Рогожина в своей ленте “Идиот”, экранизации первой части романа Достоевского. Несомненно, выбор Ивана Александровича был обусловлен ярким успехом Пархоменко в “Вольнице”. Тем не менее, ему пришлось пройти через определенное сопротивление кинематографического руководства. Впрочем, Пырьев и сам отчасти являлся этим самым “руководством”. А его авторитет был практически непререкаем. Так что Пархоменко утвердили довольно быстро. Съемки проходили очень трудно. И Леониду никак не удавалось выполнить режиссерскую задачу. Пырьев даже на колени становился: “Ленечка, умоляю, сыграй так, как надо“. Картина вышла на экраны и сразу стала лидером проката. Однако критики приняли ее в штыки. Досталось всем. И больше всего Леониду. “Парфен Рогожин в исполнении Л.Пархоменко предстает этаким купчиком средней руки“. Были и более резкие замечания.

Короче, как говорят в подобных случаях, ожидания не оправдались. “Идиот” не стал для Леонида пропуском в большое кино. Чего не скажешь о трех других главных испонителях – Борисовой, Яковлеве и Подгорном. Впрочем, тут, как мне кажется, дело не только и не столько в отзывах критики. В конце концов, зрители приняли эту ленту очень тепло. А негативные отклики более всего касались самого фильма в целом. На мой взгляд, истоки всех этих актерских трагедий лежат в иной плоскости. Дело в том, что в СССР (точнее – в РСФСР) актеров почему-то поделили на две категории – кино и театра. То-есть, создали во ВГИКе отделение для подготовки актеров исключительно кинематографических. Нигде в мире такой практики нет. Да и в союзных республиках такого тоже не было. Артисты играют в театре и время от времени (кто чаще, кто реже, кто вообще никогда) приглашаются на те или иные роли в кино. Как правило, главные и средние. Поскольку эпизоды заполняются как раз этими самыми киноактерами, чтобы хоть как-то обеспечить им занятость.

Конечно, где-нибудь в Голливуде, где создается огромное количество фильмов и телесериалов, таких проблем нет. Многие актеры вообще снимаются только сериалах и прекрасно себя чувствуют. Но в СССР выпускалось в год весьма ограниченное количество кинолент. И обеспечить всех ролями было практически невозможно.  Почти как у Высоцкого – “а где на всех зубов найти – значит, безработица.” Причем, что интересно,  кинорежиссеры предпочитали на главные роли в свои фильмы приглашать как раз не коллег по цеху, а именно театральных актеров. Они считали их намного более яркими, талантливыми и профессиональными, поскольку работа в театре каждодневно шлифовала их актерское мастерство.   Далеко ходить за примером не надо. Взять, хотя бы, вышеупомянутую “Дорогу”, дебют Пархоменко. Кто в главных и вторых ролях? Виталий Доронин, Андрей Попов, Николай Гриценко, Евгений Леонов, Владимир Кенигсон, Лев Свердлин, Евгений Матвеев, Николай Сергеев – весь цвет тогдашней театральной Москвы. И только два киноактера – Тамара Логинова и Виктор Авдюшко. Эпизодники все, разумеется, “киношные” (самые известные из них – это Борис Битюков и Григорий Михайлов).

Разумеется, были и исключения. Такие, например, как Вячеслав Тихонов или Анатолий Кузнецов. Но это именно исключения. В целом же отношение к мастерам кинематографа было весьма пренебрежительным. Когда Андрей Смирнов пригласил Всеволода Сафонова на главную роль в “Белорусском вокзале”, это одобрили далеко не все. “Да ты что, спятил? Он же из этого, театра Киноактера. Их же там по разнорядке на фильмы распределяют”.

И в чем-то это было верно. Чтобы не простаивать в ожидании приглашений на съемки, киноактеры создали свой театр-студию. Но всех занять в спектаклях было невозможно. Поэтому актеры были рады любым, даже самым маленьким ролям в кино. И действительно, объявления о наборе на эпизоды того или иного фильма время от времени появлялись в театре. Не все, впрочем, режиссеры воротили нос от выпускников ВГИКа. Были и такие, как Аркадий Кольцатый, тот самый оператор “Карнавальной ночи”, о котором довольно резко в своей книге пишет Эльдар Рязанов (это он тогда начал снимать дубль в отсутствие молодого режиссера). В 1965 году Кольцатый (как режиссер) снял популярнейший телефильм “Пограничная тишина”. Все московские исполнители этой ленты (там снимались еще и туркмены) были набраны из театра-студии Киноактера.

Точно так же Кольцатый поступил, работая над своим знаменитым стереоскопическим “Таинственным монахом”. Только киноактеры. Ни одного театрального. Это игнорирование мастеров сцены (причем, уже во  второй раз) вызвало некоторое  недоумение киношного начальства. Но Аркадий Николаевич объяснил свое решение спецификой стереосъемок (мол, киноактеры к этому лучше подготовлены). И от него отстали. “Монах” целых восемь лет с огромным успехом шел в малом зале московского кинотеатра “Октябрь” (правда, зал этот небольшой). А затем стереофильм переделали в обычную картину и выпустили в широкий прокат.

Некоторые из спектаклей вышеупомянутого театра-студии Киноактера пользовались успехом ничуть не меньшим, чем у других известных московских трупп.   И даже стали просто легендарными. Например, булгаковские “Зойкина квартира” или “Иван Васильевич” с Кириллом Столяровым и Юрием Беловым (однокурсником Пархоменко). Последний после выхода гайдаевской “экранизации” впал в депрессию, от которой так и не оправился. Хотя было и так понятно, что ни о какой настоящей экранизации Булгакова в то время не могло быть и речи. Уже потом, в перестроечные времена Леонид Иович в одной из передач сказал об этом прямо. Просто использовали сюжет для создания эксцентрической комедии. Вот и все.

Большинство трагических судеб – это как раз  киноактеры. И именно отсутствие ролей во многом определило эти судьбы. А развал советского кинематографа нанес по ним еще более сокрушительный удар. Надо также отметить, что иногда случались и переходы актеров. Скажем, из театра – в кинематограф, если из-за исключительной востребованности  артиста ему просто не хватало времени для сценической деятельности. В разное время покинули театр Михаил Кононов, вышеупомянутые Евгений Матвеев и Николай Сергеев, Владимир Стержаков. А в Польше, например (редчайший случай) – Леон Немчик, снимавшийся еще и в других соцстранах.

Гораздо реже наоборот. Далеко не все киноактеры решаются перейти в театр. И далеко не всех берут. После “Вольницы” Руфину Нифонтову все же пригласили в Малый театр. Почему “все же”? Да потому что она еще до ВГИКа пыталась поступить в “Щепку”. Но была тогда отвергнута Верой Пашенной. Тем не менее, ее там не забыли. С Верой Николаевной, кстати, связан еще интересный эпизод. Именно она обратила внимание на молодого Романа Филиппова (в народе больше известного как “будете у нас на Колыме” и “Никола Питерский”). Однако уже после прихода Романа в Малый театр они повздорили, и актер вынужден был переехать в Белоруссию. Там у него было несколько ярких ролей. В том числе и Распутина в легендарном телеспектакле “Крах”, который всего один раз прошел по ЦТ и канул в Лету. Мало кто знает, что именно Филиппов должен был играть Карабаса в белорусском телесериале “Приключения Буратино” Леонида Нечаева. Интервью с Романом поместил “Советский экран”. Актер намеревался подойти к роли нетрадиционно. И с некоторым уважением к данному персонажу. “Он ведь театр держит. Это вам не хухры-мухры”. Леонид Нечаев уже приступил к съемкам. Но тут кто-то недовольный звякнул главному ТВ начальству. Режиссера вызвали на ковер в Гостелерадио. И, как я  предполагаю, прозвучало следующее: “Лень, ты чего вытворяешь, в натуре? Твою “Буратину” по ЦТ будут показывать. А у тебя одна местная шушера в ролях!”. В общем, всех белорусских актеров быстренько заменили на более известных, московских. Так надежней. Роль Карабаса досталась Этушу. А как его сыграл бы Филиппов, мы уже не узнаем.

Вернемся, однако, к театру и кино. Их специфики заметно отличаются друг от друга. В кино привыкли снимать по кускам, без соблюдения хронологии. Так же и текст актеры привыкли запоминать по сценам и дублям, которые могут идти вразброс. “Сегодня снимаем смерть, а завтра – рождение”. В театре же такое не проходит. Надо помнить всю роль от начала до конца и прожить жизнь своего героя от самой первой сцены и до последней. Киноактриса Эльза Леждей, супруга вышеупомянутого Всеволода Сафонова, оказалась в тройке “Знатоков”, в окружении театральных актеров. Армен Джигарханян вспоминал, как тяжело в спектакле “Шантаж” актрисе давались протяженные сцены, к которым она не привыкла.

Итак, Пархоменко сыграл (как потом оказалось) самую главную кинороль в своей недолгой жизни. Краха последней пока что ничего не предвещало. Но уже прозвенел первый звонок в виде разгромных статей в печати. Тем не менее, два близко знакомых Леониду режиссера помогли ему справиться с начинающейся депрессией. Григорий Рошаль не забыл своего любимого  ученика, прекрасно сыгравшего в “Вольнице”. Он пригласил его в свою новую крупную работу – “Хождение по мукам”, на роль Красильникова. Там Пархоменко вновь встретился со своей однокурсницей, Руфиной Нифонтовой, с которой за время учебы  сыграл множество студенческих этюдов и сценок под руководством Рошаля. А потом с ним же и на съемках “Вольницы”.  Собственно, на этом и строился замысел режиссера. И ученики его не подвели. Картина в общем и целом  получила хорошую критику и имела зрительский успех. А сцена избиения Кати разъяренным Красильниковым вообще стала своего рода эталонной. И вот тут, как мне кажется, Леонида и поджидала своеобразная ловушка. Именно роль его тезки, махновца Лешки Красильникова, которую он сыграл с полной отдачей, так же, как и Рогожина – именно она-то и закрепила в сознании зрителей, режиссеров и критиков его будущее “бандитское” амплуа, от которого он так и не сумел избавиться. Следует отметить, что в третьем фильме, “Хмурое утро”, Леонид играет еще одну рольку – одноглазого махновца. Почему одноглазого, думаю, понятно. Черная повязка на глазу, да еще бородка скрывали его облик от тогдашних зрителей. Но сегодня уже не скроешь.

Не забыл Леонида и его вгиковский приятель Владимир Феттинг, который как раз в это время заканчивал курс Сергея Герасимова и готовился к дипломной работе. Ею стала короткометражка “Жеребенок” по Шолохову, в которой Пархоменко сыграл одну из главных ролей. Партнером его там был Евгений Матвеев. Они познакомились еще на съемках “Дороги”. Потом снимались в “Хождении по мукам”, но общих сцен в обеих лентах у них не было. Режиссер Владимир Феттинг происходил из старинного баварского дворянского рода. Со временем Феттинги осели в Австрии. Позже переселились в Силезию, где стали одной из самых уважаемых фамилий. А в 18-ом веке и позднее некоторые представители этого семейства переехали в Северную Америку. Потомки Феттингов сейчас живут как в Европе, так и в США с Канадой. Одним из них был и знаменитый польский актер Эдмунд Феттинг – современник Владимира. Если честно, не могу сказать, были ли они знакомы. Но знаю точно, что, в отличие от своего дальнего российского родственника, Эдмунд прекрасно себя чувствовал с немецкой фамилией. Равно как и другие известные польские деятели искусства – режиссер Ежи Пассендорфер, оператор Курт Вебер, актер Ежи Штур и многие другие. Но, как говорится, “тута – это тебе не тама”. Владимир Феттинг сначала убрал из фамилии одно Т. А для титров “Полосатого рейса” и вовсе изменил ее на “Фетин”. Так она и закрепилась в советском кинематографе. Хотя по документам режиссер по-прежнему оставался Феттингом.

“Жеребенок” настолько понравился киношному руководству  и самому Герасимову, что Сергей Аполлинарьевич рекомендовал его для широкого показа. Далеко не все дипломные работы удостаиваются подобной чести. Тут можно припомнить, разве что, “Дым в лесу” будущих мэтров Юрия Чулюкина и Евгения Карелова с юным Геной Сайфуллиным в главной роли. Дальнейшие работы Фетина – “Полосатый рейс”, “Донская повесть”, “Виринея” (обе с Людмилой Чурсиной, ставшей его женой), “Сладкая женщина”, “Таежная повесть” – показали, что успех  “Жеребенка” не случаен. В советском кинематографе появился еще один замечательный режиссер. К сожалению, и его жизнь ожидал крах. Если добавить всего одну букву в известную строчку песни из гайдаевской “Не может быть!”, то получаем главную причину всех российских актерско-режиссерских трагедий. “Губит людей не пиво – губит людей водКа”. Не все, разумеется, заканчивают свою жизнь в подворотне. Но нет ни одного актера или режиссера бывшего СССР, у которого  пьянство не оставило бы своего следа. Анастасия Вертинская не вышла замуж за Олега Ефремова из-за его алкоголизма. Сын последнего, Михаил Олегович, продолжил “семейную традицию”,  совершив по пьяни ДТП и попав в колонию. Кстати, возвращаясь к Фетину. Он два раза попадал в аварию после запоев. Что, в конце концов, и привело его к безвременной кончине. Пьянство разрушило также и семейную жизнь Владимира Басова. Да этот список можно продолжать до бесконечности.

“Жеребенок” стал последней крупной работой Леонида Пархоменко. Однако фильм был короткометражным и в широкий прокат не вышел. Демонстрировался, в основном, по ТВ. Так что и он особой славы актеру не принес. После этого началась череда эпизодов. Среди них были и известные картины. Например, “Повесть пламенных лет” и “Битва в пути”. В 1963-м  Леонид снялся в довольно заметной роли бандита Севы в “Сотруднике ЧК”. А на следующий год сыграл свою, пожалуй, самую заметную “бандитскую” роль (если не считать Красильникова, конечно) – Фролова в фильме “Ко мне, Мухтар!”. И вот о нем я хочу сказать несколько слов. В картине в роли Мухтара снимались три пса. И одного из них, Байкала, специально натаскивали на Пархоменко, поскольку по сценарию он погибает именно от зубов Мухтара. Судя по всему (как я сейчас понимаю) было несколько опасных инцидентов на съемках с этим Байкалом. Об одном из них в своем телеинтервью рассказал Лев Дуров. О том, который был непосредственно связан с ним лично. А я хочу поведать о другом – чуть не приведшем к гибели Леонида Пархоменко.

К нам в школу пришел как-то известный актер Дмитрий Масанов. Тогда актеры часто устраивали встречи с юными зрителями в школах и домах культуры. Интернета никакого не было, а интерес к кино у ребят, понятно, больше, чем у взрослых. Помню, как в нашем ДК перед просмотром фильма “На графских развалинах” выступал Владимир Сошальский. Рассказывал о съемках. О некоторых ляпах в этой картине. Мы, говорит, стреляли из пистолета ТТ, а его тогда еще не было. Масанов снимался во многих лентах. И одна из них – именно “Мухтар”, роль полковника милиции. До сих пор помню эту фразу Дмитрия Алексеевича: “Преступника играл такой артист – Пархоменко”. Я тогда впервые услышал эту фамилию. Масанов рассказал, что стоял жуткий мороз, и съемочная группа грелась в специальном отапливаемом вагончике. И вот однажды этот самый “бандит Фролов” зашел туда погреться. Он с ужасом увидел, что Байкал лежит около печки и смотрит на него. И никого больше в вагончике нет. К счастью, все обошлось порезами (хотя и довольно серьезными) на руке и предплечье. Но могло все закончиться трагически. У Дурова где-то то же самое.  Я даже допускаю, что эта повязка на его руке в эпизоде со следователем (Вадимом Захарченко) вполне реальная.

После “Мухтара” Леонид снялся в трех очень известных картинах. Прежде всего, Фетин и Рошаль заняли его в своих лентах “Донская повесть” и “Год как жизнь”. В последнем Пархоменко ярко и эмоционально сыграл роль безумного арестанта, пытающегося убить Маркса. “Сожгу! Сожгу!”. Эпизод наверняка у многих отложился в памяти.  Ну и трактирщика Корнея в “Неуловимых” зрители наверняка  помнят. Тем более, что фильм этот все смотрели по многу раз. Там, кстати, в главной роли снялся другой бедолага, Владимир Трещалов. Чья жизнь пошла под откос именно после “Неуловимых”. Для Пархоменко роль Корнея стала последней. В некоторых источниках, правда, фигурирует еще один фильм в его биографии – белорусская лента “И никто другой”. Это потому, что в титрах значится “А. Пархоменко”. Но это другой Пархоменко – Александр. Кстати, тоже ученик Бибикова и Пыжовой, выпускник их последнего курса, 1969 года. Да и вообще эпизодников не набирали с других киностудий. Своих девать было некуда.

О дальнейших событиях в жизни Леонида тяжело говорить. Срок за тунеядство. Вокзал. Знакомство с буфетчицей. Запои.  И вот, в январе 1975 года было обнаружено его замерзшее тело. Что называется, “под забором”. С того самого дня, как вместе со своими однокурсниками Пархоменко отмечал окончание ВГИКа, прошло неполных двадцать лет. А потом безвременная смерть настигла и двух других выпускников краматорской школы №6. Через четыре года после Пархоменко в ДТП трагически погиб Леонид Быков. А в 1994, также в ДТП, оборвалась жизнь и Майи Булгаковой.